Память избирательна. О детстве я помню только плохое. А о тюрьме — только хорошее. Ну, видно, такое детство. О пытках отсутствием сна я вспомнила только после новостей по Навальному. Хотя, я давала об этом интервью когда-то и даже писала в "Новое время". Но стерлось.
Было так. Суды устраивали фактически каждый день. И заключенных, у которых был суд, будили среди ночи, выводили на так называемую сборку, там люди сидели еще несколько часов, потом их рассаживали по автозакам и еще несколько часов трясли по самым, кажется, неудобным дорогам Москвы.
Потом еще долго держали в каком-то помещении в суде. Не помню как это называется. Вообще не употребляла специфический тюремный сленг. Вечером ты допоздна ждешь автозак, и все повторяется. В камере ты оказываешься глубокой ночью. В результате на сон у тебя остается в лучшем случае чуть более часа.
Так на пятый или шестой день я просто поняла, что не могу встать и отказалась ехать в суд, предварительно вызвав врача. Который даже выдал мне снотворное. Потом из суда пришло указание "везти меня в любом состоянии". Ехать я вновь отказалась. Тогда из камеры вывели заключенных и напустили на меня собак. Сокамерницы просили меня согласиться ехать и не допускать до такого, но это было дело принципа. Подсознательно я понимала, что это верная позиция — до конца идти на обострение.
Похоже, собачки меня испугались и две "надзирательницы" потащили меня силком. В суде, однако, я описала все происходящее перед камерами СМИ и суд был отложен. Более того, какая-то высшая инстанция высказала официальную претензию суду за обращение со мной.
Конечно, это был экстрим на грани. Но. И это были свободные 1990-е. Свободные, конечно, в сравнении с путинской Россией.
! Орфография и стилистика автора сохранены
